Семья Чаплиных, снискавшая известность благодаря более чем столетнему служению искусству театра, цирка и кино, – лучшее подтверждение благотворности и силы семейной преемственности. Не только дети и внуки Чарли Чаплина имели возможность с детства приобщаться к сцене или арене. Он сам, родившись в семье артистов мюзик-холла, в пять лет впервые вышел на сцену, а в двадцать пять благодаря зарождающемуся кинематографу, который легко преодолевал все границы, начал свой путь к мировой славе. Созданный им образ Маленького Бродяги живет уже сто лет, преображаясь в самых разных персонажей, которых играют дети и внуки великого Артиста.  

КАК И ИХ ДЕДУШКА, ДЖЕЙМС ТЬЕРЕ

И ВИКТОРИЯ ТЬЕРЕ БОЛЕЕ ДОВЕРЯЮТ

ПЛАСТИКЕ И МУЗЫКЕ, НЕЖЕЛИ СЛОВУ

В «Шепоте стен» Аурелия Тьере и шестеро ее партнеров, среди которых выделяются Джейм Мартинес и Антонен Морель, продолжают рассказ о сложных отношениях человека с миром людей и вещей, начатый знаменитым комиком великого немого. Как и их дедушка, Джеймс Тьере и Виктория Тьере более доверяют пластике и музыке, нежели слову. Несколько оброненных в «Шепоте стен» фраз на французском языке даже не переводятся и воспринимаются как маленький фрагмент насыщенной самыми различными мелодиями музыкальной партитуры спектакля. О чем же в нем шепчут стены на протяжении почти полутора часов сценического действа? Их, оживших стен послание можно не только услышать в звуках непрерывного музыкального сопровождения. Оно закодировано и в неведающей усталости пластике Аурелии, в ее удивительной способности входить в живой, творческий контакт со всем, что ее окружает. 

Воздушная героиня Тьере то появляется где то под колосниками (сначала в окнах выезжающих на сцену бутафорских домов, потом на тросе, с которого артистично, в несколько приемов опускается на сцену). То она тонет в тряпичных волнах или залазит в маленькую  картонную коробку, чтобы через мгновение выскочить из другой. Прячась под разными масками и причудливыми нарядами, девушка все время ускользает от преследования одного мужчины и в полном самозабвении танцует с другим. Счастье, испытываемое ею от танца, столь велико, что гравитация теряет над ней свою силу, и она начинает парить в воздухе. В другой момент страсть заставляет кружащихся в вальсе партнеров упасть на планшет авансцены и, перекатываясь по ней, лежа продолжать танец, который может остановить разве что смерть. Но кажется, что и она, как и земное притяжение, и другие причинно-следственные связи этого мира, утратила над героиней свою силу. 

ИСКУССТВО ЖИЗНИ И ЗАКЛЮЧАЕТСЯ

НИ В ЧЕМ ИНОМ, КАК В СПОСОБНОСТИ

СОСУЩЕСТВОВАТЬ И ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ

С МИРОМ ТАКИМ ОБРАЗОМ, ЧТОБЫ В НЕМ

ПРЕОБЛАДАЛА РАДОСТЬ ТВОРЧЕСТВА,

СИНЕРГИИ, А НЕ БОЛЬ ЭГОИЗМА

Весь калейдоскоп цирковых трюков и фокусов, которые Аурелия Тьере проделывает вместе со своими партнерами, объединен, прежде всего, музыкой. Те же из зрителей, которые не довольствуются отдельными, пусть и впечатляющими цирковыми номерами и хотят обнаружить за ними какой-то сюжет и смысл, могут увидеть в «Шепоте стен»  историю девушки, которая ищет себя среди людей и стен большого города. Постоянно меняя лики и место в пространстве, ускользая от преследующих ее странных типов, которых можно воспринять как проявления ее внутренних страхов, героиня мучительно пытается обнаружить свое подлинное лицо. Наконец, воспарив в танце, она достигает состояния свободы и счастья, к которому мы все так стремимся.  

Многие иллюзионисты показывают замечательные фокусы, но далеко не все из них заставляют задуматься над природой их искусства и нашего интереса к нему. На спектаклях потомков великого Чаплина, как, собственно, и на его фильмах, невольно начинаешь размышлять о наших отношениях со всем в этом мире сущим. Притом, в понятие «сущее» в творчестве брата и сестры Тьере, как и их дедушки, входят даже неодушевленные предметы. Оказывается, все в этом мире, даже вещи, живут своей жизнью, имеют свою биографию, исполнены желаний и обладают волей для их достижения. И, собственно, искусство жизни заключается ни в чем ином, как в способности сосуществовать и взаимодействовать с миром таким образом, чтобы в нем преобладала радость творчества, синергии, а не боль эгоизма. И тогда нашему взору открываются великие тайны мироздания, скрытые до тех пор, пока мы сосредоточены на самих себе. 

Мы потому так любим фокусы, что они, разрушая привычные причинно-следственные связи, заставляют поверить в существование тайны. Дым не должен идти из ушей, спинка стула, на которую человек облокотился, не должна вдруг оказаться перед его грудью, а тот, кто залез в одну коробку, не должен через секунду-вторую, вылезти из другой и т.д. Там же, где есть непознанное, загадочное, невольно появляется уважение, почитание и восторг – чувства, которых так не достает в мире, лишенном тайны. И главной тайной в нем оказывается Творец. На спектакле Аурелии Тьере это понимаешь, когда приходишь в изумление от вопроса: каким образом она все это делает!? 

МЫ ПОТОМУ ТАК ЛЮБИМ ФОКУСЫ,

ЧТО ОНИ, РАЗРУШАЯ ПРИВЫЧНЫЕ

ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ,

ЗАСТАВЛЯЮТ ПОВЕРИТЬ 

В СУЩЕСТВОВАНИЕ ТАЙНЫ

Чтобы приводить в восторг и изумление других, нужно, как вы понимаете, уметь самому их переживать. Внучка «смешного чудака», возможно, не в последнюю очередь благодаря медитации и йоге, о которых говорит в своих интервью, обрела завидную способность изумляться и создавать миры, полные тайны и очарования.